 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
В тридцатых годах, во время твёрдых заданий и ликвидации
кулачества как класса, я так был напуган этими событиями, что
работая в г. Болохово в свои 19 лет, боялся появляться в гостях у
своих родителей и не посещал их по полгода и более, боясь никого
уже не встретить, хотя Болохово находилось на расстоянии 8 км.
Прошло это лихолетие. Прошло стороной, не попали мы на Соловки,
хотя ушла наша коровушка.
Наступил 1935 год. Осенью меня, 1913 года рождения, призвали в
РККА. Брат Лёня, 1915 года, добровольно уходит в Болошовское лётное
училище. Там заболел малярией. Был отчислен на поправку на год.
Затем меняется место службы и он зачисляется в более благоприятное
место пребывания против малярии. Иркутское лётное училище он и
окончил. Участвовал в ВОВ на Южном направлении (Кавказ), имел 13
правительственных наград и вот в 1988 году - умер.
Я уже на службе оказался в Воложском погранотряде. За время
службы, окончил полковую школу. Был командиром отделения в полковой
школе и на заставах. Имел 8 поощрений и ни одного - взыскания.
Шёл 1937 год. Обстановка за рубежом и в стране была
напряжённая. Это я видел воочию, смотря на сопредельную Польшу
через 3-5-метровую пограничную речку Збруч. Польские тогдашние
руководители (Пилсудский, Рыдзысмыгл, Бек) были настроены
недружелюбно. Польские солдаты, встречаясь на дозорных дорогах
через Збруч, не иначе говорили как: "Курва-большевик".
Граница нарушалась в обоих сторон довольно-таки часто, а
внутри страны процветал культ Личности (как потом об этом сказали).
Культ Сталина процветал везде и всюду. Шли повальные аресты, суды,
тройки и военные трибуналы.
Разбирательства и справедливости - ни на грош. Судили в
розницу и оптом. Судили всех, кто хоть чем-то оказался
подозрителен. Судили и даже очень часто, того, кто пробывал в
застенках и централях, и ел царскую тюремную баланду.
Арестовывались довольно-таки заслуженные государственные деятели.
Арестовывались заслуженные маршалы, генералы, адмиралы.
Арестовывались, судились, и некоторые ликвидировались. Среди многих
- Тухачевский, Якир, Уборевич, Балицкий, Эйдеман, Фельдиман,
Прокофьев, Агранов, Путка, Посташев, Радека, Деребас, Любченко,
Ваковский, Коссиор, а впоследствии Блюхер, и т.д.
Чем эти потери можно оправдать?
Пришёл июль 1937 года. 1 июля пришли двое вахтёров особого
отдела и арестовывали меня, голубчика. Следователь погранотряда
Евсюков завёл на меня дело 2 июля 1937 года.
Вот, со 2 июля 1937 года, начался отсчёт моего нового
существования. 22 июля 1937 года состоялось заседание выездной
сессии Военного трибунала погранвойск по Винницкой области УССР.
Итог: 5 лет тюремного заключения и 3 года поражения в гражданских
правах. Очень меня страшила формулировка "тюремное заключение".
Разрешилось это совсем просто. Отсиживать в тюрьме мне не пришлось,
и я через четыре месяца уже был на просторах Колымских сопок.
Формулировка обвинения мне была очень строгая и солидная, которую
я помню и посейчас. Таким образом, за дискредитацию вождя
трудящихся всего мира тов. Сталина И.В., руководителей партии и
Советского государства, колхозного строительства, советской
торговли и советской прессы, приговорить...
Шла первая половина 1937 года, по радио и в печати всё время
сообщалось о раскрытии "врагов народа" и совершении над виновниками
расстрелов; больших сроков лишения свободы.
Теперь напишу подробнее, о составе моего преступления.
|
|||
|
|
|
|
|
